ПУБЛИКАЦИИ В. А. АРТЫКОВА

История подарка

Вспомнился мне такой случай. Конец 70-х гг. XX в. Народный художник СССР, академик Иззат Клычев предупредил меня:
– Завтра с визитом в твою мастерскую прибудет посол Российской Федерации. Пожалуйста, приберись в мастерской и ровно в одиннадцать встреть его у подъезда.
– Посол? – удивился я. – Будет у меня? Интересно!?
Клычев ответил:
– Российское посольство желает заказать тебе несколько живописных полотен для большого зала приёмов. Это я рекомендовал тебя, Володя!
– Спасибо, Иззат.
На следующий день ровно в одиннадцать часов к дому подъехал чёрный лимузин с российским флажком. Из машины вышел высокий статный мужчина лет сорока. Мы поздоровались.
– Владимир Артыков, художник.
– Вадим Георгиевич Черепов.
По длинному коридору дома художников прошли в мою мастерскую. Вадим Георгиевич оказался человеком общительным. Он рассказал, что до Туркмении работал в посольстве в Индии, поэтому ашхабадская сорокоградусная жара его не пугает, здесь сухой здоровый воздух, дышится легко в отличии от индийского влажного климата.
Внимательно разглядывая работы на мольбертах и те, что стояли на полу вдоль стен мастерской, Вадим Георгиевич заговорил о том, какие картины он хотел бы видеть в посольстве.
– Несколько дней тому назад, – сказал он, – ваш председатель Клычев подарил мне альбом «Художники Туркменистана», ваши работы мне понравились.
– Спасибо, Вадим Георгиевич.
– Если вы не возражаете, Владимир, мы заключим с вами договор на создание картин для зала приёмов посольства. Думаю, что трёх-четырёх произведений достаточно. Клычев мне сказал, что вы учились в Ленинграде, у вас наверняка остались этюды той поры, поэтому я хочу заказать лично для себя ещё одну работу – городской пейзаж Ленинграда, в свой кабинет. Когда посольский срок окончится, я заберу эту работу в свою ленинградскую квартиру. Я понимаю всю трудность написания столь значительных произведений в такой короткий срок. Это большая нагрузка для художника, творческий процесс займёт немало времени. Поэтому, предлагаю начать с картин для зала приёмов, а уже в дальнейшем, для моего кабинета. Я не хочу навязывать вам тематику произведений, вы сами обдумаете и решите.
– Мне близка тема дружественных связей наших народов, – ответил я, – большинство моих картин написаны именно на эту тему. Я думаю начать работать над сюжетом о первой миссии двух российских кораблей, прибывших к каспийским берегам Туркмении в XVIII в., под командованием Фёдора Ивановича Соймонова. Экспедицию снарядил сам Петр Великий для создания точной географической карты всего побережья Каспия. Это сугубо мирный визит.
Вадим Георгиевич с восторгом встретил моё предложение.
– Это очень интересно! Как известно, Соймонов трижды бросал якорь у туркменских берегов, на юго-западном побережье Каспия есть бухта его имени. Владимир, вы озвучили то, о чём я думал. Я внимательно просмотрел альбом художников, где увидел репродукцию с вашей картины «Визит дружбы», это произвело на меня сильное впечатление. Я подумал, что для зала приёмов посольства тема дружбы народов будет очень кстати.

Мы присели к столу, выпили по рюмке коньяка и продолжили разговор.
– Семилетнее пребывание Соймонова на берегах Каспия, – начал рассказывать посол, – дало возможность опубликовать в 1763 г., в «Ежемесячных сочинениях» записку «Описание Каспийского моря и чинённых на оном Российских экспедициях яко часть истории Петра Великого».
Я внимательно слушал рассказ Вадима Георгиевича о жизни Соймонова.
– Я тоже интересуюсь историей русско-туркменских отношений, мне это необходимо для точного воссоздания исторических сюжетов не только для тематических живописных полотен, но и для съёмок художественных фильмов, на которых мне довелось работать художником-постановщиком. Недавно я показал в Москве, на Всесоюзной художественной выставке «Голубые дорогие Родины» картину «Визит дружбы». Для этого глубоко изучил исторический период того времени, и даже съездил на побережье Каспийского моря, где впервые увидел бухту Соймонова. Вода в бухте поразила меня необычайным изумрудным тоном. Скалы, окружающие бухту ярко красно-коричневого цвета, от подножия скалы до самого моря простирается ослепительное золотистое песчаное плато, этот контраст усиливал насыщенную яркость моря. Я живо представил себе картину прибытия двух русских кораблей под командованием Соймонова к туркменскому побережью, на котором раскинулся аул. Я начну именно с этой темы.
– Вы меня убедили, Владимир.
– Вадим Георгиевич, – сказал я, наполняя коньяком рюмки, и подвигая к гостю тарелку с виноградом, – предлагаю вам сюжет следующей картины. В XIX в. русский генерал Столетов основал на Каспии город Красноводск и был его первым генерал-губернатором. Я вижу героев картины на фоне моря, по которому идёт русский фрегат под белыми парусами и Андреевским флагом. Столетов показывает хану прикаспийских туркмен план будущего приморского города. Думаю, что эта тема также подойдёт для зала приёмов.
– Мне нравится, – поднял рюмку Вадим Георгиевич.
Заказ я выполнил. Четыре картины до сих пор украшают интерьеры Российского посольства, о чём мне недавно рассказал чрезвычайный и полномочный посол Анатолий Щелкунов на одной из встреч в Московском доме национальностей.

* * *

Спустя сорок лет, в Москве, декабрьским на удивление светлым днём, в мастерской зазвонил телефон. Приятный женский голос спросил:
– Это художник Артыков?
– Да.
– Вас беспокоит искусствовед Елена. Нельзы ли прийти к вам на предмет приобретения картины?
– Да, пожалуйста, жду вас.
Я назвал адрес, на чём разговор наш и окончился.
Римма посмотрела на меня:
– Покупатели? Опять отнимут время и ничего не купят!
– В наше время художникам к этому не привыкать, такой вариант вполне возможен, – согласился я.
В тот же день в мастерскую пришли две молодые женщины и солидный мужчина, представившийся Андреем Михайловичем. Он сказал, что им нужна картина для подарка. Я поочерёдно ставил на мольберт работы, когда дошла очередь до небольшого холста «Визит дружбы», гости переглянулись между собой.
– Кажется, это то, что нам нужно, – обрадовался Андрей Михайлович.
– Я согласна с вами, – Лена одобрительно кивнула.
Татьяна возразила:
– Хороший выбор, но сначала мы должны показать работу начальству, без которого приобретение невозможно.
Андрей Михайлович спросил меня:
– Вы позволите, мы заберём на один день вашу картину для согласования с руководством?
– Конечно, берите, – согласился я снимая с мольберта картину.
– Работа, которую вы отобрали – прелюдия, окончательный эскиз к большой картине «Визит дружбы», она когда-то экспонировалась в Манеже, была приобретена Министерством Культуры СССР и осела в одном из музеев страны. На эту же тему с изменённой композицией мною написана ещё одна картина, которая до сих пор украшает зал приёмов Российского посольства в Туркменистане. Отобранная вами работа – первая из этой серии, осталась у меня в мастерской, не раз побывала на выставках. Все три картины разного формата, композиция в них изменена, сохранялась только тема, средства же выражения различны.
Мы попрощались. После ухода визитёров Римма рассмеялась:
– Отдали работу даже не зная кто они такие и откуда! Придётся тебе, Володенька, попрощаться с холстом. Наша доверчивость, боюсь, до добра не доведёт!
Утром следующего дня Римма спросила:
– Где же твои покупатели?
– Подождём, день только начался, – успоил я жену.
Вскоре раздался телефонный звонок.
– Владимир, – услышал я голос Лены, – ваше произведение понравилась. Руководство осталось довольным исторической темой картины, точным попаданием сюжета, созвучным с торжественным событием, которое скоро пройдёт в далёкой восточной стране, одной из бывших советских республик. Так что картину мы оставляем у себя. Ждите, я выезжаю.
Римма облегчённо вздохнула:
– Слава Богу, они оказались порядочными людьми.
Вскоре Лена была в мастерской. Она рассказала:
– На днях в Ашхабад выезжает большая Российская делегация на дни празднования 20-летия независимости Туркменистана. Ваша работа будет передана в дар Президенту. Пожалуйста, назовите цену картины, сколько мы вам должны? – спросила она.
Услышав такое, я категорически сказал:
– Я с Президентов денег не беру!
– Владимир, тогда как же нам быть?
Лена недоуменно смотрела на меня. После некоторой паузы спросила:
– Вы не возражаете, если мы сделаем вам встречный подарок, только подскажите, чтобы вы хотели?
И тут мне неожиданно пришла в голову идея:
– Я давно не был в Санкт-Петербурге. В моей творческой жизни город на Неве сыграл важную роль. Мне довелось там учиться, служить моряком на Балтике, позже, работая в кино, снимать эпизоды художественного фильма «Служа Отечеству» как в интерьерах Юсуповского дворца, так и в музее прикладного искусства на Соляном переулке. Если вам не обременительно, мне бы хотелось побыть в Санкт-Петербурге с женой хотя бы два-три дня. Для меня это лучшее вознаграждение, я давно мечтал ещё раз посетить Ленинград.
– Замечательно, Римма Николаевна, вы владеете компьютером? – спросила Лена.
– Да, конечно.
– Тогда мы вам пришлём приглашение на вашу почту.
На следующий день нам прислали два электронных билета в Санкт-Петербург и обратно на поезд «Сапсан», а также забронированный и оплаченный люксовый номер в гостинице «Аллегро» на Лиговском проспекте, на целых десять дней.
Город на Неве встретил нас предновогодним декабрьским дождём и тёплой погодой. Мне хотелось встретиться с друзьями молодости. К сожалению, встреча со старыми друзьями не удалась: печально – одни ушли из жизни, другие покинули родной город в поисках счастья за рубежом.

С собой из Москвы мы захватили несколько наших монографий в подарок библиотеке Русского музея. Нам была приятна та теплота, с которой искусствоведы музея принимали наши монографии. Доброжелательность петербуржцев, их непосредственная искренняя радость тронула нас, когда они, принимая наши книги, искренне оживились, рассматривая репродукции.
– Как приятно познакомиться с такими замечательными московскими художниками, – говорили они.
За те годы, что я не был в Питере, в Русском музее произошло много изменений. Огромная картина Семирадского «Приход Фрины на праздник Посейдона» переехала на первый этаж, ранее она соседствовала с полотнами Айвазовского и Брюллова на втором. Нас огорчило, что зал Сурикова очень плохо освещён. Мощное полотно «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» размещено в узком зале, где нет точки отхода, с прямым лобовым светом из окон. В полумраке картину смотреть почти невозможно – тусклый свет неоновых ламп в сочетании со слабым дневным, придаёт шедевру серый тон.
И только тогда, когда мы вошли в залы Бенуа, где проходила персональная выставка Павла Федотова, у нас поднялось настроение. Зрителей было так много, что перед каждой картинкой или рисунком толпились поклонники таланта, чтобы рассмотреть остроумные, изящно выполненные произведения искусства великого мастера.
После Федотова, когда шли на выход через зал Врубеля, неожиданно погас свет. Смотрительница вежливо извинилась:
– Уверяю вас, это случайность, такое у нас редко бывает.
Она любезно проводила нас в освещённые залы.
Свидание с русским искусством продолжалось несколько дней, чередуясь с посещением Эрмитажа, где теперь можно было фотографироваться на фоне шедевров, что мы благополучно и делали. В гостиницу из Эрмитажа возвращались пешком, пройдя Невский проспект, украшенный праздничными огнями предновогодней иллюминации. Большие толпы туристов, яркие витрины магазинов и кафе, всё поднимало настроение. Пересекая Литейный проспект, я обратил внимание, что паутина трамвайных проводов снята. Петербург похорошел!
Поздно вечером в номере раздался звонок.
– Здравствуйте, – услышал я голос Лены. – Владимир, как вы проводите время? Вы довольны?
– Да, спасибо, замечательно! Мне бы хотелось знать судьбу моей картины?
– В Ашхабаде, в День независимости республики, главой Российской делегации Президенту Туркменистана были вручены подарки, среди которых была и ваша картина.

«Наш Изограф», март 2016

Утоление жажды

В день моего 75-летия, когда торжество было в полном разгаре, дверь в большой зал Екатерининского дворца отворилась. Я увидел входящего Булата Мансурова, под руку его поддерживал помощник. Я был бесконечно рад увидеть своего давнего друга, известного кинорежиссёра, Народного артиста России. Мы обнялись.
Появление Мансурова было полной неожиданностью, поскольку его супруга Елена Луначарская позвонила накануне, сказав, что Булат болен и находится в клинике.
– Володя, я неважно себя чувствую, сбежал к тебе прямо с больничной койки, прости меня, что долго не смогу быть на твоём празднике. Поэтому позволь сразу поднять бокал и сказать тебе несколько тёплых слов.

Я представил его гостям:
– Булат Мансуров – мой большой друг, кинорежиссёр, сценарист, академик. Мы работали вместе ещё в 60-е годы на двухсерийном, широкоэкранном художественном фильме «Утоление жажды» по роману Юрия Трифонова. Многие эпизоды картины снимались на трассе стрившегося тогда Каракумского канала. На съёмку фильма Булат пригласил популярных, всенародно любимых артистов: Пётра Мартыновича Алейникова и его детей – дочь Арину и сына Тараса, Олега Петровича Жакова и молодых актёров Анатолия Ромашина, Пётра Сатановского, Валерия Малышева, Раису Недашковскую. Одну из главных ролей в фильме Булат поручил нашему кинооператору Ходжакули Нарлиеву, что для многих стало удивительным, в кино, пожалуй, – исключительный случай, что оператор снимается как актёр.
Выслушав меня, Булат встал, пристально оглядел сидящих гостей, немного помедлил. Его рука с бокалом слегка дрожала.
– О статусе нашей дружбы Володя уже сказал, – бархатным баритоном начал говорить Булат. – Прошло полвека, как снимался наш фильм «Утоление жажды». Дружба, зажаренная на песках Каракумов, она не ржавеет. – Голос Булата дрогнул, и он не сразу продолжил говорить. – Поэтому я, несмотря на строгий больничный режим, несмотря на больную ногу, всё-таки пришёл, чтобы подтвердить, Володя, свою верность тебе как человеку, другу и художнику. Это самое главное, когда коллеги признают своего коллегу. Володя принадлежит к той категории художников, которые трудятся сердцем и душой, которые не требуют никакой компенсации, а компенсация сама находит его, и, прежде всего, глубокое уважение его коллег. Володенька, милый, дорогой! Я тебе желаю в твоём маленьком ещё возрасте быть таким всегда! – Булат глубоко вздохнул и выпил бокал до дна.
Мы крепко обнялись. Булат подарил мне модель ахалтекинского скакуна, искусно сделанного из кожи, с узким туркменским седлом, короткими стременами, с инкрустированной серебром сбруей.
– Это тебе в память о нашей совместной работе на съёмках фильма в песках Каракумов.
4-го января 2011 года, с утра мы с женой стояли каждый у своего мольберта. У меня правило – заканчивать картину в раме, портрет «Мир Нико Пиросмани» к академической выставке, посвящённой 150-летию со дня рождения великого грузинского художника. Раздался телефонный звонок.
– Володя, – услышал в трубке мягкий баритон Булата Мансурова, – я бы очень хотел, чтобы ты пришёл на Большую Никитскую, в мой Центр Эйзенштейна. Соберутся знакомые тебе люди – сценарист Маргарита Малеева, вдова кинорежиссёра Аждара Ибрагимова, искусствовед, редактор Фрида Емельянова – твоя давняя знакомая, певец Альберт Атаханов, он только что вернулся из гастролей в Китае, и, как всегда, будет мой помощник Володя. К сожалению, моя супруга Лены занята в концерте. Жду тебя с Риммой. Елка ещё стоит, выпьем за встречу нового 2011 года. Мне женщины заявили официально: если Володя не придёт, мы тебя, Булатик, просто убъём. Так что пожалейте меня и приходите.
– Булат, – засмеялся я, – успокой женщин, скажи, что я обязательно буду и даже со своим самоваром.
Ровно в четыре часа дня мы с Риммой поднимались по крутой лестнице на третий этаж дореволюционного дома на Никитской, в Центр Эйзенштейна. Гости уже сидели за большим праздничным столом, в центре которого стоял большой казан.
– Моя жена Лена дома приготовила наше традиционное блюдо – плов с бараниной, – сказал Булат, – она завернула горячий казан в тёплое одеяло чтобы плов не остыл, сама же ушла на работу, у неё сегодня сольный концерт в Измайлово.
– Булат, – согласился я, – ты всегда подчёркивал, что плов – еда кочевников. Не знаю профессии в искусстве более кочевой, чем работа в кино. Чтобы снять несколько удачных эпизодов, а то и кадров, приходится пересекать страну от Петербурга до Владивостока, от Ашхабада до Якутска. Снимая даже один фильм, изучишь страну не по географическим картам, а воочию и всё ради нескольких минут экранного времени.
– Да, Володенька, ты абсолютно прав, – Булат серьёзно посмотрел мне в глаза и задумчиво сказал: Мы всегда об этом думаем, ведь это – жизнь художника. В кино ищем точный кадр, в живописи и скульптуре – выразительную композицию, колорит и пластику, в музыке – мелодию и ритм, в жизни – душевное равновесие, в дружбе – верность и любовь. Это и есть гармония – божественная мера красоты, сотворённая в природе.
Несмотря на нашу с Булатом дружбу, он оставался требовательным к работе оператора и художника фильма. Утверждая мои эскизы, режиссёр после постройки декораций лично сверял их с эскизами и если находил какие-то отклонения, требовал точного исполнения эскиза. Если художнику удавалось внести новое в планировке декорации, и ему это нравилось, Булат соглашался с художником. При этом говорил:
– Всё, что интересно, необычно – вноси смело в планировку, я постараюсь изменить мизансцену под новое решение.
В картинах режиссёра Булата Мансурова снимались артисты Павел Кадочников, Василий Лановой, Елена Цыплакова – фильм «Картина». Последний его фильм – историческая кинотрилогия «Сага древних булгар», киевскую княгиню Ольгу сыграла Элина Быстрицкая.

После плова, за чаем, Булат тихо сказал мне:
– Пусть Римма сфотографирует нас.
В кабинете Мансурова сверкала игрушками и серпантином небольшая ёлочка. На стенах я увидел несколько рисунков Сергея Эйзенштейна, фотографию, где президент Владимир Путин вручает Булату Мансурову орден, в центре стены висел фотопортрет Сергея Аполлинариевича Герасимова, великого кинорежиссёра, чью мастерскую закончил Мансуров.

Это известная история. Ещё будучи студентом ВГИКа Мансуров снял курсовую работу – фильм «Состязание». Сергей Аполлинариевич посмотрев картину, заявил:
– Мне тебя, Булат, учить больше нечему, ты уже состоялся как художник. Сдай экзамены по теоретическим предметам, а твоё «Состязание» я засчитываю как дипломную работу.
Так Мансуров на полтора года раньше своих однокурсников стал кинорежиссёром.
– Володя, – спросил меня Булат, – ты был на просмотре фильма Михалкова «Утомлённые солнцем – 2»?
– Да, мы с Риммой смотрели картину в Доме кино, – ответил я.
Булат грустно посмотрел на меня:
– К сожалению, я в это время лежал в клинике. Ну как тебе картина?
– На мой взгляд, это – большая творческая удача Михалкова, – ответил я. – Принято считать, что талант отдыхает на детях, чего не скажешь о Никите Михалкове. В нём сказались гены прадеда и деда: Василия Сурикова и Петра Кончаловского. Такой правды об ужасах и страданиях войны, как в фильме «Утомлённые солнцем – 2», о подвиге нашего народа так серьёзно и так откровенно ещё никто не снимал у нас.
Булат кивнул головой и сказал:
– Я слышал разные мнения об этой работе Никиты, но в твоё восприятие искусства я верю.
Мы сели рядом с ёлочкой.
– Римма, сфотографируй нас на память, – попросил Булат.
– В последний раз мы с Володей работали в Туркмении на фильме «Утоление жажды», было это полвека назад, а дружбу сохранили навсегда. Потом я снял в Казахстане фильм «Кулагер», руководство республики отказалось принимать картину по идеологическим мотивам, и только после вмешательства Госкино СССР картину выпустили на экраны страны. После нашей совместной работы Володя и сам стал режиссёром. Просматривая журналы «Искусство кино», «Советский экран», «Творчество», «Искусство» я не раз видел репродукции с твоих живописных картин, Володя, и радовался твоему успеху. Позже, уже живя в Москве, посещая художественные выставки в Манеже, имел возможность видеть твои живописные многофигурные композиции в подлиннике. Запомнил наиболее значимые полотна: «Визит дружбы», «Комсомольская свадьба», и конечно «Каракумский канал – артерия дружбы народов СССР» – это как раз те места, где мы снимали натуру и ты строил комплексы декораций к фильму «Утоление жажды». Разглядывая твои полотна, я понял, что ты, Володя, полностью посвятил себя станковой живописи и не рискнул возвращать тебя в кинематограф. Я был рад, что мой друг пишет такие мощные картины, что окончательно убедили меня в том, что ты нашёл свою нишу в искусстве, а для нас художников – это главное в жизни. Знаю, что две твои картины приобретены Государственной Третьяковской галереей.
23 апреля 2011 года на 40-й день после ухода из жизни Булата Мансурова, в Доме Кино состоялся вечер его памяти, который вёл наш общий друг кинорежиссёр Али Хамраев. Выступали известные режиссёры, актёры, киноведы. В своём выступлении я рассказал о нашей многолетней дружбе и совместной работе на фильме «Утоление жажды» и моей 50-летней мужской дружбе с Булатом Мансуровым, вошедшем в плеяду лучших кинорежиссёров мира.

«Наш Изограф», февраль 2016

К 90-летию Юрия Ивановича Нехорошева

Юрия Ивановича Нехорошев — Заслуженный деятель искусств России, Заслуженный деятель культуры Польши, почётный академика Российско академии художеств, академик Международной академии творчества, член Союза художников России, член Союза театральных деятелей, художественный критик, писатель, редактор, ветеран Великой Отечественной войны.

Давно это было — почти сорок лет прошло с тех пор, как я познакомился с Юрием Ивановичем Нехорошевым, в те годы он служил главным редактором журнала «Творчество». На открытие республиканской выставки в Ашхабад прибыла из Москвы делегация Союза художников СССР — художественный критик, главный редактор журнала «Творчество» Юрий Иванович Нехорошев, искусствовед Анатолий Кантор, скульптор Юрий Чернов, первый секретарь МСХ художник Олег Савостюк, референт по живописи СХ СССР искусствовед Маргарита Халаминская. После торжественного разрезания ленточки Иззат Клычев — академик, Народный художник СССР, пригласил гостей осмотреть экспозицию. Я стоял в группе художников и с любопытством наблюдал за передвижением по залу почётных гостей. Мне было интересно — у чьих картин они задерживались подольше. Нехорошев, Кантор, Халаминская наконец присоединились к оживлённо беседующим Клычеву, Савостюку и Чернову, которые уже довольно долго стояли около моей новой картины «Проводы на фронт». Иззат сделал мне знак рукой подойти.

— Наши столичные гости заинтересовались твоей картиной, — тихо сказал он мне. И уже громче добавил: — Владимир Артыков, автор этого полотна.
Юрий Иванович обнял меня:
— Так вот ты какой! Я хорошо знаком с твоими живописными работами по Всесоюзным выставкам в Манеже, немало писал о них в своих рецензиях. Твои «Проводы на фронт» меня, как участника Великой Отечественной войны, глубоко взволновали. В таких теплушках, — он кивнул головой в сторону картины, — нас, молодых солдат, везли на фронт. По дороге на запад, немецкая авиация начала бомбить наш эшелон, я успел только накинуть на спину свою миномётную плиту и прыгнуть в ночь. За спиной взрыв… Очнулся в госпитали. Контужен. Миномётная плита приняла на себя фугасные осколки, тем и спасла мне жизнь. Володя, вот ты написал картину о том, как провожали на фронт в 1941 году, а теперь подумай над темой возвращения воинов-победителей с войны домой, — Нехорошев внимательно и серьёзно посмотрел на меня.
Я выполнил просьбу ветерана. На Всесоюзной юбилейной выставке «40 лет Великой Победы» в московском Манеже в 1985 году я показал картину «Домой с победой?, где языком живописи рассказал о возвращении воинов-победителей в небольшой городок Гасан-Кули на побережье Каспийского моря.
С этой памятной встречи в 1977 году началась наша дружба с Юрием Ивановичем Нехорошевым, она продолжается и сегодня. В 2015 году 14 апреля исполняется 90 лет со дня его рождения. Родом из Пензы, он юношей поступает в родное Пензенское художественное училище, где тогда преподавал известный русский художник И.С.Горюшкин-Сорокопудов, ученик И.Е.Репина. Юрий Иванович вспоминает, как на первое занятие он пришёл не с этюдником, а с хозяйственной авоськой, в которой лежали малярные краски в баночках, поскольку для семьи купить этюдник и краски в тюбиках было не по-карману — семья бедствовала. Началась война и с третьего курса Юрия призывают в армию. Воинский эшелон, в котором везли солдат на фронт разбомбила немецкая авиация. Нехорошев получил контузию и ранение. В конце 1945 года был демобилизован и вернулся в Пензу опять в художественное училище, которое с отличием окончил в 1948 году. И в тот же год он поступает в Государственный Театральный институт, в группу профессора П.А.Маркова, соратника К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко. Учится отлично, получает повышенную стипендию, но ещё долго ходит в солдатской шинели и сапогах. После войны прошло достаточно времени, но фронтовая контузия и ранение давали о себе знать — Юрию надо было заново учиться говорить, его мучило сильнейшее заикание и головные боли, от которых порою он теряет сознание. Но сила воли содата превозмогала недуг. Студенту-фронтовику надо зарабатывать деньги, чтобы помогать семье в Пензе и он устраивается художественным руководителем клуба шоферов автобазы, что в Каретном ряду. Помимо ГИТИСа Нехорошев оканчивает ещё и вечернее отделение Полиграфического института.
Рецензии на спектакли Юрий Иванович начал писать с 1951 году, и сразу в газете «Советская Культура». Юрий Иванович редактор журнала «Художник», затем возглавляет журнал по изобразительному искусству «Творчество». Ю.И.Нехорошевым опубликовано более пятисот статей о художниках. Чтобы в искусстве открывать новые имена всей многонациональной страны и рассказывать читателям о жизни и творчестве художников, Юрий Иванович много ездит по союзным республикам СССР. Командируют его и в дальнее зарубежье: Польшу, Финляндию, Англию, Италию.
Юрий Иванович издаёт биографическую книгу «Со смехом по жизни» (2005), иллюстрированную своими рисунками. В том же году выходит книга Юрия Ивановича «Владимир Артыков. Римма Исакова. Живопись». В 2007 выходит его книга «Художники беседуют». В ней автор повествует о скульпторе Белашовой Е.Ф., живописце Юоне К.Ф.
В свём двухтомнике: «Шестидесятники» 2009, «Шестидесятники и другие» 2011, Юрий Иванович рассказывает о встречах с известными художниками, среди них Церетели З.К., Салахов Т.Т., Домашников Б.Ф., Коржев Г.М., Моисеенко Е.Е., Мыльников А.А., Загонек К.В., Обросов И.П., Гаврилов В.Н., Сидоров В.М., Стожаров В.Ф., Чиж С.А., Исакова Р.Н, Артыков В.А., … и другими. В книге «Иван Силыч Горюшкин-Сорокопудов? (2011) Нехорошев рассказывает об известном русском художнике — своём первом учителе живописи в Пензе.
В 2012 году Юрий Иванович издаёт книгу «Пародии. Анекдоты. Юмор». В 2014 году в издательстве «БУКИ ВЕДИ» выходит монография «В.Артыков Р.Исакова Живопись, рисунок» для которой Нехорошев пишет вступительный текст и полную библиографию художников. В газете «НАШ ИЗОГРАФ» постоянно публикуются рецензии Ю.Нехорошева на художественные выставки и очерки о художниках.
14 апреля 2015 года исполняется 90 лет со дня рождения Юрия Ивановича Нехорошева. И на сегодняшний день он продолжает работать, служа своему отечеству, забывая о физических недугах и возрасте. — Я пишу только о тех, кого люблю, — часто повторяет он, отвечая на многочисленные просьбы художников, желающих увековечить свои имена.
Недавно Юрий Нехорошев передал свою огромную библиотеку по искусству в дар родному Пензенскому художественному училищу, они прислали автобус за этими бесценными книгами, но долго ждал Юрий Иванович хоть какого-нибудь доброго слова из училища, но так и не дождался ни письма, ни звонка. «Никогда не жди благодарности, делая добро» — грустно сказал он мне.
Дорогой Юрий Иванович! Поздравляем Вас с 90-летним юбилеем.
Живите долго!!!

«Наш Изограф», апрель 2015

Скульптор российского Крыма

В далеком пятьдесят втором году мы со Станиславом Чижом поступили в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище барона Штиглица, а через два года вместе и покинули его, став моряками — он Черноморского флота, я Балтийского. Отслужив срочную службу, мы завершили наше художественное образование и вернулись в искусство. Я встал к мольберту, а Чиж к скульптурному станку, я писал красками, а он лепил в глине, я снимал кино и писал большие тематические живописные картины для музеев страны, а он ставил монументы в бронзе и граните.

В Крыму Чиж достиг большой популярности — создал и установил замечательные памятники морякам подводникам, героям Великой Отечественной войны, выдающимся флотоводцам, участвовал в восстановлении и реставрации знаменитой Севастопольской панорамы.
В 1975 году наша киногруппа, где я был художником-постановщиком, находилась в Ялте, там снимался эпизод к будущему фильму «Восход над Гангом». Когда у меня появилось несколько свободных от работы дней, я дозвонился до своего давнего друга Станислава Чижа, жившего в Севастополе. К тому времени мы уже не виделись несколько лет, хотя периодически переписывались и разговаривали по телефону.
– Стах, привет, – с волнением прокричал я.
– Вовчик, дорогой, ты откуда звонишь? — узнал меня по голосу Чиж.
– Я в Ялте. Работаю на фильме, у меня есть несколько свободных дней. Хорошо бы повидаться.
– Слушай меня внимательно, друже! Я сейчас завожу машину, и выезжаю в Ялту. Где тебя найти?
– Я остановился в гостинице «Орианда».
– Жди.
Через несколько часов мы уже пили чай и оживлённо разговаривали с Чижом, а вскоре мчались на его чёрной «Волге» в Севастополь.
Мастерская скульптора Чижа находилась в центре города, по её размерам было легко угадать бывший актовый зал Дома культуры. Я внимательно оглядел просторную мастерскую. На постаментах стояли неоконченные работы в глине, обёрнутые мокрыми холстами, а также завершённые скульптуры в гипсе, бронзе и мраморе. На стенах, среди множества акварелей, рисунков карандашом и углем я увидел большую фотографию, откуда глядели на меня наши с Чижом юные лица студентов Штиглицы.
— Узнаёшь, Вовчик? – улыбнулся Стах, — это мы с тобой в 1952 году, в общаге.
— Конечно, узнаю, у меня тоже есть такая фотография, только маленькая.
Чиж предложил показать свои скульптурные работы, установленные в городе.
На побережье Южной бухты Севастополя я увидел хорошо мне знакомый по открыткам и репродукциям в журналах замечательный монумент «Мужеству, стойкости, верности комсомольской»: матрос, солдат и девушка-санинструктор в едином порыве устремились навстречу врагу, чтобы отстоять любимый город.
— Вовчик, это была моя первая монументальная работа после службы на Черноморском флоте. Я тогда выиграл конкурс на лучший проект этого памятника.
— Первый и сразу в бронзе? – удивился я.
— Это не бронза. Для отливки я выбрал новый материал — органическое стекло.
Внешне этот материал ничем не отличается от бронзы, только имеет преимущества в крепости и долговечности. Прежде всего он стоек к капризам погоды, не боится ни снега, ни дождя, ни солнца, а при литье обладает хорошей текучестью и пластичностью — вечный материал. Поэтому памятник и сохранил в течение стольких лет свой матовый бронзовый оттенок, и даже не покрылся зеленоватой патиной в нашем морском влажном климате.
— Стах, я хорошо помню на всесоюзной выставке в Манеже твоих бронзовых стремительно бегущих матросов. Скульптура, кажется, называлась «Тревога»? Мне так понравилась динамика композиции, она исполнена на одном дыхании, с большим темпераментом. Тебе удалось схватить движение бегущих по тревоге матросов.
— Да, Вовчик, скульптура называлась «Тревога». Побегали матросами мы на флоте. Вот оно и передалось в скульптуре, — смеясь, сказал Чиж. — А я помню твою картину на той же выставке — «Комсомольская свадьба». Тебе повезло, друже, её приобрела Третьяковская галерея.
Мы посмотрели бронзовый памятник адмиралу Ф. Ф. Ушакову. Потом Чиж повёл меня к памятнику командующего Черноморского флота адмиралу Ф. С. Октябрьскому, вырубленному из цельной гранитной глыбы.
– Я выполнил волю покойного, — рассказал Стах. Семья адмирала обратилась ко мне с просьбой сделать памятник ушедшему флотоводцу. Я взялся за эту работу с чувством глубокой благодарности к Октябрьскому, он очень помогал мне в жизни начиная с моей службы на флоте, давал возможность участвовать работами на выставках, а после службы, отучившись в Одессе, я по приглашению адмирала приехал в Севастополь и ни разу не пожалел об этом. Получил мастерскую и квартиру благодаря этому замечательному человеку и флотоводцу.
– Да, Стах, твои чувства к Филиппу Сергеевичу как нельзя лучше переданы в памятнике ушедшему адмиралу.

Прошло немало лет. Наше общение с Чижом не прерывалось, оно перешло в переписку и телефонные разговоры. Его дочери Яна и Олеся навещали меня в Москве. Весной 2008 года я получил письмо от своего друга Станислава Чижа, где он приглашал меня с женой на открытие памятника. В письме Стах подробно рассказал о своей работе над бронзовым монументом императрице Екатерине II. Чиж писал: «Долгое время мне по разным причинам, в том числе и политическим, не удавалось воплотить свою идею в жизнь. Состоялось пять судов по искам Севастопольской городской государственной администрации, выступившей против установки памятника в Севастополе. Оранжевая власть не могла позволить такого своеволия народа. Только в связи с подготовкой к 225-летию со дня основания Севастополя, мне удалось осуществить свою давнюю мечту. Вовчик, — продолжал в письме Чиж, — это будет не только открытие памятника, а для нас с тобой это и юбилей нашей шестидесятилетней дружбы. Так что жду тебя, друже, на открытие!».
Я знал от дочерей Чижа, что здоровье Станислава Александровича к тому времени было подорвано, и был очень рад, что несмотря ни на что, скульптору удалось завершить эту историческую работу.

Бронзовая фигура русской императрицы была установлена на гранитном постаменте в центре Севастополя, основанного высочайшим указом Екатерины II: «Именный указ генерал-губернатору князю Потемкину об устройстве новых укреплений. Объявляем сим волю Нашу устроить следующия укрепления: … Крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр и где должны быть Адмиралтейство, верфь для первого ранга кораблей, порт и военное селение. Екатерина» – эти слова высечены в верхней части гранитного пьедестала.
В апреле 1783 года увидел свет Манифест Екатерины II о присоединении Крыма к России — первый шаг к основанию Севастополя — будущего южного военно-морского форпоста России. В 2008 году в ознаменование 225-летия Севастополя в торжественной обстановке был открыт памятник Екатерине Великой.
Для охраны памятника от нападок оранжевых чиновников и украинских националистов, угрожавших уничтожить скульптурное изображение в Севастополь прибыли казаки из Алушты, Симферополя и Бахчисарая, откликнулись и казаки Всевеликого Войска Донского, которое тогда возглавлял верховный атаман Виктор Водолацкий.
Именно казаки стали опорой защитников памятника и несли круглосуточные вахты до официального открытия и несколько месяцев после, защищая монумент основательнице города.
В июне 2008 года, незадолго до открытия памятника, мне позвонили дочери Станислава Чижа и сообщили печальную весть о смерти отца. Также они рассказали, что принято решение Черноморского флота и мэрии города Севастополя превратить мастерскую скульптора Станислава Александровича Чижа в его мемориальный музей. Я пообещал прислать им наши с Чижом фотографии студенческой поры, а также новую книгу московского художественного критика и писателя Юрия Нехорошева «Художники-шестидесятники». В книге есть страницы, посвященные творчеству Станислава Чижа под названием «О героях черноморцах», также в книге Ю. Нехорошева напечатан портрет Чижа и две репродукции с его работ: «Монумент мужеству, стойкости, верности комсомольской» и станковой скульптуры «Тревога» — динамично бегущих по боевой тревоге двух матросов.
Мой друг скульптор Станислав Чиж, к глубокому сожалению, не дожил до светлого дня открытия монумента совсем немного. Он ушел из жизни, оставив после себя десятки прекрасных скульптур в Севастополе, на территории Крыма, а также в городах России. Народный художник Украины, Почетный гражданин города-героя Севастополя скульптор Станислав Александрович Чиж ушел из жизни, ушел один из близких и родных мне друзей, не дожив несколько дней до дня открытия памятника Екатерине II.
Перелистывая книгу «Шестидесятники», вышедшую в 2009 году, я увидел статью и обо мне и подумал, как символично и не случайно мы попали в одну книгу: наша дружба, продолжавшаяся шестьдесят лет, завершилась в жизни, но продолжается в искусстве. Яна и Олеся, дочери С. А. Чижа, периодически приезжают в Москву, бывают в нашей мастерской. Дочки оказались достойными памяти своего отца, это их стараниями сохранилось здание мастерской Чижа, за что я им очень благодарен. Думаю, что признательны им и жители Севастополя.
В 2012 году вышла моя книга «Обнажённая модель», в которой есть глава «Станислав Чиж». Олеся и Яна, будучи у меня в мастерской взяли книги для библиотеки города Севастополя и для экспозиции музея – мастерской Станислава Александровича Чижа.
16 марта 2014 года в Крыму состоялся референдум, в котором жители подавляющим большинством проголосовали за возвращение полуострова в состав России. Монумент Екатерине Великой стал одним из знаковых символов города русских моряков!

«Наш Изограф», апрель 2014

Великий сын Киргизии Чингиз Айтматов

Ашхабад. Осень 1991 года. Я в мастерской работаю над картинами для Российского посольства в Туркменистане по заказу посла РФ Вадима Георгиевича Черепова. Где-то в полдень ко мне постучали. Вошел художник Иззат Клычев.
– Здравствуй, Володя. Извини, что отрываю от работы. Но думаю, что это не огорчит тебя, у меня в мастерской сидят замечательные гости из Киргизии – Чингиз Айтматов с супругой. Ведь он твой любимый писатель. Жду.

Через пять минут я уже был у Клычева. Я находился под впечатлением от недавно прочитанной книги Айтматова «И дольше века длится день». В просторной мастерской Иззата увидел седого коротко стриженного красивого мужчину с мужественным волевым лицом, в котором я сразу узнал писателя Чингиза Айтматова. Рядом с ним сидела миловидная женщина, и я подумал, что это – его жена. Марал, дочка Иззата, ставила на стол большой ляган с пловом. За столом я увидел и своего друга живописца Дурды Байрамова с супругой Гезель.
Иззат представил меня гостям:
– Владимир Артыков. Живописец, художник театра и кино, режиссер документалист.
Айтматов встал мне навстречу и протянул руку. Познакомил с женой.
– Моя супруга Мария Урматовна.
Красивая женщина с тугим пучком черных волос приветливо улыбнулась.
– Владимир, – обратился ко мне Айтматов, – я видел на кинофестивале стран Азии и Африки в Ташкенте ваш фильм «Песнь о воде», в котором вы очень образно через музыку туркменского композитора Вели Мухатова раскрыли тему строительства Каракумского канала. Мне понравилось, как вы средствами монтажа соединили кадры, где мы видим композитора у рояля, видим изображение его вдохновенного лица, его скользящие длинные пальцы по черно-белым клавишам инструмента, и все это чередуется с руками бульдозериста, двигающими рычаги трактора, и где острый нож машины перемещает груды песка, прокладывая русло Каракумского канала.
Дурды поручили наполнять бокалы и рюмки. Для меня это было понятно – Дурды окончательно завязал с выпивкой и кроме черного кофе ничего не пил, но с удовольствием разливал гостям вино. Чингиз Торекулович похвалил плов.
– Это готовила моя дочь, Марал, она у меня талантливый художник, училась у Таира Салахова в Суриковском. Она замечательный кулинар, – с гордостью похвалил дочь Иззат Назарович.
Разговор зашел о кино.
– Мне интересно, знакомы ли вы с нашими киргизскими актерами, – спросил меня Айтматов.
– Я не только работал с ними на одних фильмах, но и дружу до сих пор с Болотом Бейшеналиевым. Он талантливо сыграл роль Дюйшена в «Первом учителе» в паре с Натальей Аринбасаровой. Знаком я и с киргизской актрисой Бакен Кадыкеевой. Она работала со мной на одной картине «Тайна предков» таджикского режиссера Марата Арипова, в этом фильме она блестяще сыграла небольшую роль пожилой женщины якутки.
Мария Урматовна спросила:
– Интересно, как вы подружились с Бейшеналиевым?
– Впервые я увидел Болота на экране, когда режиссер Андрей Кончаловский показывал свой фильм «Первый учитель». Я ждал эту картину, потому что художником-постановщиком был мой друг Миша Ромадин, а оператором – хорошо мне знакомый Георгий Рерберг. Должен вам сказать, что картина не потеряла аромат повести Чингиза Торенуловича о суровой жизни киргизского аула в двадцатые годы. Группе удалось сохранить образный язык писателя. Это заслуга не только режиссера, но и художника, оператора и замечательных молодых артистов, прежде всего Натальи Аринбасаровой и Болота Бейшеналиева. В роли Чернухи – острохарактерная киргизская актриса Бакен Кадыкеева.
Чингиз улыбнулся.
– Да, писатели редко бывают удовлетворены экранизацией своих произведений, но в этом случаи, признаться, я остался доволен бережным и внимательным отношением к литературной основе.
– Позже мы Болотом работали на двух картинах студии Таджикфильм, – продолжил я свой рассказ, – «Тайна забытой переправы» режиссера Сухбатхамидова и на двухсерийном фильме «Восход над Гангом» по сценарию таджикского поэта Мирзо Турсун-заде. Эта картина поставлена узбекским режиссером Латифом Файзиевым совместно с индийскими кинематографистами.
Чингиз добавил:
– В вашем фильме, насколько я помню, снимались актеры многих национальностей.
– Да, совершенно верно, – согласился я, – актер Болот Бейшеналиев – киргиз, Виктор Соцки – молдаванин, Игорь Дмитриев, Владимир Басов, Валентина Титова – русские, Артык Джалыев – туркмен, Коти Мирза и Тамара Гоур – актрисы из Индии, Александр Борушной – еврей.
– Вот вам и дружба народов в искусстве! Была! – сказала Мария Урматовна.
– Наша дружба с Болотом на этом не закончилась, – продолжил я. – Он покорил меня не только своим обаянием, дружелюбием, открытой душой, большим жизнелюбием. Я знаком с его грузинской женой Людмилой Салдадзе. Она снимала меня в документальном фильме, посвященном всем республикам страны. Туркмению представила моим интервью. К тому времени они с Болотом были уже в разводе, осталась общая дочь. Я знаю, что у Болота были жены и других национальностей: киргизка, русская, туркменка и даже полька. Своеобразный интернационал. Все женщины его обожали. Удивительно любвеобильный и добрый человек. Очень талантливый актер.

За столом говорили о дальнейшей судьбе деятелей литературы и искусства республик центрально-азиатского региона.
– Чингиз, – заметил Иззат Назарович, – теперь ты у нас литературную деятельность сменил на дипломатическую. Посол страны! Шутка ли!
Все одобрительно засмеялись.
Чингиз с юмором стал рассказывать, как выживают в новых условиях киргизские деятели культуры. Кто подался в «челноки», а кто сменил искусство на более доходную профессию. Иззат Клычев махнул рукой:
– У нас обстоят дела не лучше, моя дочь художница теперь работает в немецкой компании по авиаперевозкам, и чувствует себя в новой роли неплохо.

Выступление В. А. Артыкова на дне памяти Чингиза Айтматова
в Московском доме национальностей, 12 декабря 2012 г.

Место встречи «Дом Озерова». Страничка из дневника

Я получил письмо по электронной почте из города Коломны, от директора культурного центра «Дом Озерова» Галины Владимировны Дроздовой. Она приглашала меня провести 15 ноября 2012 года презентацию книги «Обнаженная модель» в старинном дворце, построенным выдающимся русским архитектором Казаковым.
Совсем недавно я встречался с Галиной Владимировной в Москве, в Московском доме национальностей, когда знаменитая «Роман-газета» отмечала свое 85-летие. После официальной части на фуршете в банкетном зале Галина Владимировна познакомила меня с главным редактором журнала Юрием Козловым. Мы разговорились.
– Владимир Аннакулиевич не раз выставлял свои картины в Коломне. В 2005 году у него была персональная выставка в нашем «Доме Озерова» совместно с Риммой Исаковой. Они всегда показывают свои картины вместе. А в этом году издательство «Наш Изограф» выпустило книгу Владимира Артыкова «Обнаженная модель», – представила меня Галина Владимировна, знакомя с главным редактором «Роман-газеты», известным писателем Юрием Козловым, – у меня уже есть эта книга и я ее прочитала.
Мы обменялись с Юрием Козловым визитными карточками.
– Владимир, я жду вашу книгу, пришлите, пожалуйста, мне ее по почте на адрес редакции «Роман-газеты».
– Непременно, Юрий. В ближайшее время она ляжет на ваш рабочий стол. Для меня подарить вашему журналу свою книгу большая честь, – ответил я.
– Мне известно, – сказала Галина Владимировна, – что первая презентация книги прошла в стенах Московского дома национальностей, и что интересно, там присутствовали и герои книги: известные актрисы Татьяна Конюхова и Валентина Титова, им довелось вместе с Володей работать на одних художественных фильмах, в которых Артыков был художником-постановщиком. Их дружба сохранилась и по сей день. Также пришел и давний друг Артыкова кинорежиссер Анатолий Иванов.
– Появление Анатолия Иванова на презентации было для меня приятной неожиданностью, – сказал я. – Он ведь тоже один из героев моей книги. Правда, последние двадцать лет он жил и работал в Америке. Начинал Анатолий Иванов свою карьеру в кино как кинооператор. В 21 год стал лауреатом Государственной премии СССР за операторскую работу в художественном фильме «Невестка». Об этом в свое время журналисты много писали. И не только потому, что Анатолий был самым молодым лауреатом, но что самое интересное, получал награду в Кремле в парадной солдатской форме, он служил тогда в Ташкентском военном округе. Это был очень круто: солдат и Государственная премия СССР!
Мы выпили за процветание «Роман-гезеты». Юрий Козлов пожал мне руку и отошел к группе писателей, на прощание напомнив:
– Так я жду вашу книгу.
Галина Дроздова серьезно посмотрела на меня:
– Из газеты «Наш Изограф» мне стало известно, что после презентации книги в Москве, следующая прошла в городах Белеве и Тарусе. Надеюсь, что следующая встреча с автором пройдет у нас в Коломне, в «Доме Озерова». Есть повод: у нас в ноябре проводится II фестиваль авторского любительского кино «Место встречи».
Я засмеялся:
– Место встречи изменить нельзя!
– Вот и договорились! Если позволите, я включу вас членом жюри фестиваля как старейшего члена Союза кинематографистов России! Во время кинофестиваля и пройдет презентация вашей книги «Обнаженная модель».
Мы договорились с Галиной Дроздовой встретиться в Коломне в ближайшее время.

Моя творческая дружба с коллективом культурного центра в Коломне началась осенью 2005 года. Тогда я выставился вместе с моей женой художником Риммой Исаковой в залах «Дома Озерова», где мы показали свои живописные полотна на персональной выставке. В дальнейшем мы не раз участвовали в выставках московских художников, проходивших в залах культурного центра.
Особенно запомнилась мне академическая выставка, прошедшей в начале 2012 года. Она была посвящена памяти великого грузинского художника Нико Пиросмани. Свои произведения представил президент Российской академии художеств Зураб Церетели и другие известные российские и грузинские художники: А. Акритас, Н. Никогосян, А. Любавин, В. Окиташвили, В. Букия, И. Милашевич. Специально к этой выставке я написал картину-портрет «Мир Нико Пиросмани», а Р. Исакова показала картину «Грузинский дворик», написанный с натуры.
Памятен мне также февральский день этого года, когда Галина Владимировна Дроздова пригласила на научно-творческую конференцию «Вторые открытые Абакумовские чтения». В родном городе живописца Михаила Абакумова стало традицией проводить встречи, посвященные своему земляку, выдающемуся русскому художнику. Приехали в Коломну, на ежегодные «Абакумовские чтения» и мы с Риммой Исаковой.
На этой конференции было много выступающих: историк искусства В. Погодин, кандидат искусствоведения В. Калашников, народный художник РФ профессор С. Гавриляченко, доктор филологических наук, профессор В. Викторович, настоятель Иоанно-Богословского храма в Коломне священник К. Седов, дочь М. Абакумова Н. Абакумова, член СХ России, Н. Молодцова, художник и искусствовед, искусствовед Е. Полатовская.
Настал черед подойти к микрофону и мне. Я хорошо помню, что в моем выступлении были такие слова:
– Художник Абакумов опирался на классические образцы живописной культуры русских мастеров конца XIX – начала XX веков, на славную плеяду таких пейзажистов, как А. Саврасов, Ф. Васильев, И. Левитан, К. Коровин. Не подражая им, он продолжил своим творчеством пейзажную школу русских мастеров, внеся в нее свое видение современного пейзажа. Будучи студентом ВГИКа Абакумов часто вспоминал своего учителя, знаменитого художника кино Иосифа Шпинеля, который создал декорации к художественным фильмам Сергея Эйзенштейна, ставших классикой советского кино: «Александр Невский», «Иван Грозный», а также принимал участие в экранизации романа Алексея Толстого «Хождение по мукам» режиссера Григория Рошаля. Однако, Михаил отказался от карьеры художника-постановщика, полностью посвятив себя станковой живописи и воспитанию молодых художников. Он отдавался преподавательской работе, не считаясь со временем – ездил со студентами на этюды, устраивал выставки, приучая учеников к подвижничеству. После знакомства на нашей персональной выставке в «Доме Озерова», куда Михаил пришел и выступил на открытии, дав высокую оценку представленным произведениям, мы сблизились и не раз встречались. Заходил он и в нашу мастерскую со своим учеником, талантливым живописцем Сергеем Кузиным. С тех пор и Сергей стал нашим другом, к сожалению, он молодым ушел из жизни. Мы много говорили о тенденциях в развитии современного пейзажа.
– Абакумов, – сказал я в заключении, – оставил яркий след в искусстве. Его ученики продолжают традиции русской пейзажной живописи. На ежегодных выставках ребята показывают свои новые работы, делятся воспоминаниями о своем наставнике, подвижнике, художнике-патриоте Михаиле Абакумове.

Вскоре я получил от Галины Дроздовой книжку, изданную культурным центром «Дом Озерова». В нее вошли выступления всех членов научно-творческой конференции, посвященной памяти выдающегося коломенского художника Михаила Абакумова.
И вот, я снова в Коломне! Наша маленькая группа приехала не только на презентацию моей книги, но и продолжить работу над документально-публицистическим фильмом с рабочим названием «Содружество» о деятельности общественной организации «Мужество и гуманизм», возглавляемой Владиславом Вячеславовичем Немчиновым. Он же – главный консультант нашего будущего фильма. Оператор фильма – Ахмат Маликов. Мне же ничего не оставалось, как взять на себя бремя написать сценарий и быть режиссером.
Опять, как и семь лет назад, холодной ноябрьской осенью мы приехали в Коломну. Город заметно похорошел. Отреставрирован не только древний Кремль, православные храмы, но и дома в центре засияли многоцветием нежно-зеленых, розоватых, голубоватых тонов.
Нас встретил коллектив «Дома Озерова». Галиной Владимировной пригласила нас в свой кабинет. Я стал подписывать экземпляры своей книги, привезенные из Москвы в дар библиотекам, руководству города и сотрудникам культурного центра.

– Попьем чаю с нашей коломенской пастилой, – предложила Галина Владимировна, – а потом вас ждет экскурсия по древней Коломне. Гидом будет Ольга Николаевна Травкина. Знакомьтесь. Она у нас заведующая отделом по работе с детьми, а ее увлечение краеведением позволяет ей проводить экскурсии по городу.
От «Дома Озерова» до стен Кремля и древних храмов было совсем недалеко. Неожиданно интересным оказался рассказ Ольги о жизни и истории Коломны, ее прошлое, начиная с угро-финских племен, нашествия Батыя, гибели его сына и полное сожжение Коломны в отместку за его смерть. Коломна стала крепостью на пути к Москве, принимая удары иноземных захватчиков. И не раз, сгорая дотла, Коломна возрождалась, отстраивалась заново и становилась культурным, духовным и торговым центром края, благо стоит в месте впадении Москва-реки в Оку. Эти реки издревле были главными торговыми путями.
Осмотрев Соборную площадь, мощенную аккуратной брусчаткой, продуваемую осенними холодными ветрами, дующими с трех рек, полюбовавшись мощными храмами, действующим женским белокаменным монастырем, стенами древнего Кремля, мы согрелись в уютном современном ресторанчике «Софи». К шести часам мы вернулись в «Дом Озерова» и ознакомились с персональной выставкой Андрея Дроздова, художника студии им. М. Б. Грекова. «Для меня картина – поле битвы, на котором нужно победить. Поэтому я выбираю тактику, исходя из стратегической задачи. И уповаю на Всевышнего, ведь от Него – победа». Эти слова принадлежат автору патриотических картин, показанных на выставке.
Залы заполнились многочисленными гостями и авторами любительских конкурсных фильмов, журналистами. Был здесь и организатор фестиваля, председатель жюри известный журналист Александр Федотов. На фестивале будет просмотрено порядка сорока короткометражных любительских фильмов коломенских, питерских, столичных и зарубежных авторов, разделенных по номинациям: игровые и документальные фильмы, анимация, репортажи и рекламные ролики.
Погас свет и мы начали просмотр фильмов. Мне понравились: одноминутный фильм «Слепой», Британской киностудии “Chocolate”, двенадцатиминутная картина «Что такое хорошо и что такое плохо» Марии Ереминой из Коломны и пятиминутная «Музыка в скульптуре» Марфы Абакумцевой из Москвы.
Зажегся свет. Галина Владимировна Дроздова объявила о начале презентации моей книги «Обнаженная модель» и представила меня зрителям:

– Сегодня художник Артыков привез на суд читателей свое литературное произведение. Экземпляры своей книги автор подарит библиотекам нашего города, а также подпишет автографы всем желающим иметь книгу, он подарит ее вам.
Я поднялся на сцену и сел за столик. Рядом, держа микрофон в руках, задавала вопросы Наталия Викторовна Трохина, заместитель директор Культурного центра «Дом Озерова», в прошлом корреспондент «Радио– Коломна» и газеты «Коломенская правда». Из ее вопросов я понял, что она очень внимательно прочитала книгу, и это вызывало интерес у публики. Я подробно отвечал на ее вопросы о том, как работает художник-постановщик на больших игровых картинах. О курьезных случаях на съемочных площадках, о строительстве декораций на натуре и в павильонах, о том, как выбирается в кино натура и про опасные, но увлекательные эпизоды с каскадерами, о режиссере Булате Мансурове, кинооператорах, известных киноактерах, о всех тех, с кем я работал и дружил долгие годы.
После интервью ко мне потянулись читатели, которым я подписывал книги, и отвечал на самые разные вопросы. Я поймал себя на мысли, что думаю о будущей книге.
Впереди длинная дорога домой, в Москву. За окном мелькают огни, Владислав Вячеславович уверенно ведет машину, уставший оператор Ахмат дремлет. Я обдумываю предстоящие поездки съемочной группы в Петербург, Казань, Астрахань, Ставрополь.
Беспрерывный калейдоскоп работы над новыми картинами, выставок, поездок, съемок, встреч, новых впечатлений и создает полноту жизни.

Презентация в Тарусе. Страничка из дневника

В Тарусе в конце июля – начале августа 2012 года проходили дни юбилейного XX музыкально-художественного фестиваля Фонда Святослава Рихтера, основная задача которого: нести большое искусство в провинцию, помогать молодым талантливым музыкантам и художникам.

На фоне этого праздника искусств в залах Тарусского краеведческого музея прошла презентация моей книги «Обнаженная модель», ранее уже состоявшаяся в Москве и Белеве. Оба эти мероприятия были отсняты для будущего документального фильма о культурной жизни малых городов России. И теперь оператор подготовил камеру для съемок презентации книги здесь, в Тарусе.
На улице стояла сильная жара. Я подумал, что в такое пекло вряд ли соберется аудитория, тем более, что в этот день в концертном зале города проходили выступления московских артистов и музыкантов. Мои опасения, однако, оказались напрасны. Вскоре в музее включили кондиционер, стало прохладно. Зал заполнился гостями. Было много молодежи и людей старшего поколения. В соседних залах музея была развернута экспозиция живописных работ тарусских художников.
Директор музея Наталья Владимировна Зайченко представила собравшимся нашу киногруппу, прибывшую на презентацию из Москвы: Владислава Немчинова – руководителя Международного союза благотворительных общественных организаций «Мужество и Гуманизм», кинооператора Ахмата Маликова, живописца Римму Исакову, и меня – автора автора книги «Обнаженная модель» и сценариста и режиссера снимаемого фильма.
Наталья Зайченко и научный сотрудник музея, искусствовед Наталья Мольнар подробно ознакомили присутствующих с историей города Тарусы, с выдающимися людьми, которые в свое время жили, работали и любили Тарусу или русский Барбизон, как принято называть этот древний город на Оке. Они рассказали о знаменитых литераторах и художниках, живших и работавших в Тарусе: А. Чехове, А. Толстом, М. Цветаевой, К. Паустовском, Н. Заболоцком, А. Ахматовой, А. Солженицине, Б. Окуджаве, Б. Ахмадулиной, В. Борисове-Мусатове, Н. Крымове, Н. Ромадине, В. Поленове, В. Ватагине, В. Бакшееве, Э. Штейнберге.

– Однако связь времен не прерывается поныне, – продолжила свой рассказ директор музея. – В сентябре 2010 года большим событием в культурной жизни Тарусы стала персональная выставка произведений президента Российской академии художеств, народного художника СССР и России, Посла доброй воли ЮНЕСКО З. К. Церетели, прошедшая в залах Тарусской картинной галереи.
В буклете «За красоту родной земли» Тарусского краеведческого музея, составленного Натальей Зайченко, я нашел следующие цитаты из очерков Константина Паустовского «Письмо из Тарусы»: «Необходимо полное внимание к малым городам. Надо превратить их из бедных родственников в полноценных граждан и дать простор развитию всех их возможностей… Кто возместит нам необратимую потерю прекрасного пейзажа, потерю красоты?.. Значение ее для живой души человеческой в тысячу раз больше, чем скрупулезная экономия», – писал в 1955 году Паустовский.
На презентации я подарил музею и собравшимся гостям порядка тридцати экземпляров книги «Обнаженная модель» с автографом. Также передал музею авторский постер на холсте с картины «Тарусский серебряный шар искусств».
По просьбе гостей я рассказал об идеи создания этой картины и ее содержании.

– Здесь изображен традиционный для Тарусы праздник музыкально-художественного фестиваля Фонда Святослава Рихтера. На главной площади Тарусы возвышается возрожденный православный храм Петра и Павла, возведенный еще при Екатерине II. Перед ним, на площади разворачивается широкая панорама праздника искусств. В центре композиции словно крыло белого лебедя открытый рояль Святослава Рихтера. Вокруг большого круглого стола собрались узнаваемые фигуры современных деятелей искусства – художники, писатели, поэты. Среди них ученый Г. Гладышев – президент Международной академии творчества, художник, президент РАХ З. Церетели. Мы видим портреты и других деятелей искусства: А. Акритас, Т. Салахова, Е. Зверькова, В. Сидорова, Б. Мессерера, Ю. Нехорошева, С. Горяева, В. Глухова, К. Худякова, Е. Ромашко, а также писателя из Тарусы С. Михеенкова и художника Э. Щтеренберга. Юные тарусские художники показывают мэтрам искусства свои рисунки. Справа, на открытой эстраде большой академический хор. В небе над праздничным городом в лучах солнца парит огромный символический «Серебряный шар искусств». Эта картина – призыв включить город Тарусу в Золотое кольцо древних российских городов.
Сотрудники музея с благодарностью приняли мой постер с картины «Тарусский серебряный шар искусств». В ответ я получил подборку буклетов о краеведческом музее – «Таруса в исследованиях краеведов».
Мне было задано много вопросов, как по книге, так и по картине. Просили рассказать о героях моей книги, с которыми я работал и дружил во время съемок художественных фильмов. В основном присутствующих интересовали известные артисты: Павел Кадочников, Татьяна Конюхова, Тамара Логинова, Михаил Кузнецов, Петр Алейников, Георгий Вицин, Алексей Смирнов, Евгений Моргунов, Валентина Титова, Лариса Лужина, Галина Польских. Какую роль в кино играют художник-постановщик и оператор, и на каких значительных фильмах мне довелось работать, спрашивали присутствовавшие. В чем различие работы художника в кино, театре и в станковой живописи? Как выбирается натура для съемок фильма, как строятся декорации на натуре и в павильоне и многое другое? Что сложнее – работать в кино, или писать картины?

– Я провел немало художественных фильмов, – отвечал я, – был и режиссером документальных лент. Но вас интересует роль художника в кино. Я назову только те, в которых пришлось строить сложные декорации на натуре и в павильонах, потому что фильмы были созданы как на историческом, так и на современном материале, где надо было показать эпоху. Это двухсерийные фильмы «Утоление жажды», «Восход над Гангом», «Служа Отечеству», «Приключение Доврана», «Махтумкули», «Дезертир» и другие. Но скажу вам откровенно, что работая над живописными полотнами, испытываешь большее удовлетворение, чем работая в кино или театре. Потому что, создавая живописное полотно, ты являешься и автором сюжета и исполнителем от начала до конца. Это только твое произведение и если оно не получилось, пеняй на себя. А если картина получила признание у зрителей, то это твое детище и твоя радость. Вот основное различие между живописью и декорационным искусством театра и кино.
Разговор затянулся надолго. Я почувствовал, как много надо рассказать и, к сожалению, как мало зрители знают о работе художника. Я видел, с каким интересом слушали мои ответы, хотя в окрестностях Тарусы снималось немало фильмов. «Член Правительства», «Сельская учительница», «Верные друзья», «Фома Гордеев», «Чук и Гек», «Братья Карамазовы», «Отец Сергий», «Дальнобойщики», в которых снимались такие известные актеры как В. Марецкая, Т. Макарова, В. Меркурьев, Б. Чирков и другие.
Многие просили рассказать, как мне пришла идея написать картину «Тарусский серебряный шар искусств». На что я ответил:
– Московские писатели выступили с предложением включить древний город Тарусу в Золотое кольцо, наряду с такими городами, как Владимир, Муром, Суздаль, Кострома, Ярославль, Углич, Сергиев Посад и другие. Лично меня с Тарусой связывает не только красота приокских пейзажей, но и то, что рядом с городом находится моя дача-мастерская. А рядом, в Тульской области, выше по Оке расположился ровесник Москвы город Белев, где еще сохранился построенный моим дедушкой родовой дом Дроздовских. В Белеве тремя неделями ранее прошла презентация моей книги в местном художественно-краеведческом музее.
Когда мы вышли из музея на улицу Ф. Энгельса, ослепительное солнце ударило в глаза. Навстречу нам девочка-подросток вела под уздцы симпатичную лошадку, на которой восседал в костюме русского воина екатерининской эпохи красивый юноша. В руке он держал пику с флагом фестиваля искусств – в городе продолжался праздник. Мы направились к центральной площади и окунулись в ярко одетую праздничную толпу. Близлежащие улицы были запружены большим количеством роскошных автомобилей.
Праздник искусств в Тарусе был в полном разгаре!

Возвращение в Белев. Страничка из дневника

В Белев меня еще малышом до Великой Отечественной войны, начиная с 1936 по 1941 годы, на лето из Москвы мама привозила в свой родовой дом, на улице Лебедевской, построенный дедушкой и бабушкой Александром Ивановичем и Софьей Николаевной Дроздовскими.

С тех пор прошло более семидесяти лет! И вот я снова на белевской земле, у родового гнезда некогда большой семьи Дроздовских! Ведь у дедушки и бабушки было 12 детей!
Трудно передать волнение, которое охватило меня, когда я увидел дом и сразу узнал его, несмотря на то, что он претерпел существенные изменения, пережив немецкую оккупацию, и не раз сменив хозяев. Дом подвергся перестройке: его фасад врос в культурный слой улицы, утратил роскошные въездные ворота и сени с парадной дверью; сменил железную кровлю на шифером. Не стало сада, террасами спускавшегося к небольшому пруду на дне оврага. К счастью, дом стоит на прежнем месте, хотя время безжалостно состарило его, и он отдаленно напоминает дом и усадьбу, которая осталась в моей памяти с 30-40-х годов.
И все-таки, для меня этот дом остался тем святым местом, откуда я сделал свои первые шаги во взрослую жизнь. Моя мама Антонина Александровна Артыкова, урожденная Дроздовская, училась в Белевской школе вместе с Алексеем Владимировичем Романовым, ставшим впоследствии писателем, министром кинематографии СССР и главным редактором газеты «Советская культура». Они поддерживали дружеские отношения до конца жизни. Об этом свидетельствуют книги А. В. Романова с дарственными надписями и письма моей маме.
В этом доме по улице Лебедевской снимала второй этаж семья Акуловых: ветеринарный врач Алексей Акулов и его сын Евгений Акулов, впоследствии дирижер Большого театра, а затем дирижер музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, профессор института им. Гнесиных, его супруга Лидия и их две дочери – Инна и Ирина. Вся их семья дружила с семьей Артыковых и Дроздовских на протяжении всей жизни, пока была жива моя мама Антонина Александровна.
Нынешняя хозяйка дома, Валентина Федоровна, любезно разрешила войти во двор. В память о посещении дома я подарил ей свою книгу «Обнаженная модель» с автографом.
Время и безденежье оставило свой печальный след в некогда цветущей усадьбе, наполненной когда-то жизнью старшего, среднего и младшего поколения Дроздовских.
Привела меня в Белев идея снять документальный фильм, в котором будет рассказано о древних русских городах Белеве и Тарусе. Для осуществления этого замысла со мной приехали члены съемочной группы. Консультант фильма, руководитель Международного Союза благотворительных общественных организаций «Мужество и Гуманизм» Владислав Немчинов, режиссер-оператор Ахмат Маликов, художник Римма Исакова. Я же выступил автором сценария, режиссером и ведущим будущей картины.
При въезде в город нас встретил местный активист-краевед Валерий Павлович Киселев. Он показал мемориал воинам Красной армии, погибшим при освобождении Белева от фашистов. По его инициативе были привезены капсулы с землей из всех городов-героев России для возведения Белевского кургана памяти и славы воинам, отдавшим жизнь за Родину.
Основной целью нашей поездки было посещение Белевского художественно-краеведческого музея, одного из старейших музеев Тульской области, созданного еще в 1910 году. Его директор Юлия Павловна Внукова рассказала:
– Основателем и первым попечителем музея был сын поэта В. А. Жуковского художник П. В. Жуковский. Он подарил музею несколько портретов российских императоров и князей, а также передал в дар музею большую часть своей художественной коллекции. Так в музее находятся произведения художников Шишкина, Айвазовского, Саврасова.

Показывая нам многочисленные залы музея, Юлия Павловна продолжила рассказ:
– Город Белев впервые упоминается в Ипатьевской летописи в 1147 году. Будучи форпостом Московского княжества на рубеже с Диким полем, он постоянно отражал набеги орд кочевников. Город Белев ровесник Москвы. В 1777 году Белев вошел в состав Тульской губернии и призван «первым после губернского города Тулы». Указом 1778 года Белеву был «высочайше пожалован» герб города. Он представлял собой «в голубом поле сноп ячменный, из которого выходит пламя». Судоходная река Ока сделала Белев центром коммерческой торговли.
Белев посещали многие исторические личности. 4 мая 1826 года на пути из Таганрога в Санкт-Петербург в Белеве скончалась императрица Елизавета Алексеевна, вдова императора Александра I. В своем произведении «Путешествие в Арзрум» А. С. Пушкин пишет: «Из Москвы поехал я на Калугу, Белев и Орел». С Белевым связаны имена поэта-романтика В. А. Жуковского, основоположника русской музыкальной классической школы композитора А. С. Даргомыжского, а также деятелей русской культуры первой половины XIX века братьями Иваном и Петром Киреевскими. Из Белева вышел и мореплаватель, полярный исследователь, участник Великой Северной экспедиции XVIII века Семен Иванович Челюскин.
– Наш музей, – продолжала свой рассказ Юлия Павловна, – располагается в двухэтажном купеческом особняке конца XIX века. В его фондах предметы этнографии, археологические памятники, картины, скульптуры. В нашем музее представлено и западно-европейское искусство. Это дар художницы Нади Леже. Ее подарки, конечно, не оригиналы, а великолепные копии.

На прощание директор музея предложила мне и Римме Исаковой провести персональную выставку в залах музея, приурочив ее к презентации моей книги «Обнаженная модель».
Потом мы посетили вокзал, пройдя по хорошо мне знакомой липовой аллее, ведущей к его перрону. К сожалению, все это находится в удручающе плачевном состоянии. Сказывается тощий бюджет города и отсутствие патриотизма, который был в прошлые времена. Впрочем, это – отражение общей картины нынешнего бытия русских провинциальных городов. Но память и любовь к городу, в котором долгие годы жила семья Дроздовских, возвращают меня в счастливое белевское детство, окрашенное и по сей день в яркие тона.
Я рассказал Валерию Павловичу Киселеву о том, как мой дедушка, бывший машинист паровоза, часто водил меня на Белевский железнодорожный вокзал.
– Я помню здание вокзала с большими окнами, сверкающий медный колокол и освещенные ярким солнцем большие группы крестьянок в ярких сарафанах и лыковых лаптях. Они сидят на мощеном булыжником перроне, вокруг них плетеные корзины, укрытые рогожками. Босые дети вгрызаются своими мордочками по самые уши в ярко красные арбузы, они едят их с ржаным черным хлебом. Волосы детей цвета яркой соломы сверкают на солнце, словно нимбы ангелов. Все ждут прибытия поезда. И вдруг, с грохотом появляется окутанный густым белым паром паровоз, он подходил к перрону и за ним тянутся вагоны Николаевской железной дороги. Кто были эти люди, не знаю. Может быть переселенцы, ищущие лучшей доли, или раскулаченные крестьяне. Эта картина навсегда врезалась в мою память. Позже я видел что-то подобное у художников Архипова, Степанова, Савицкого.
Сейчас я увидел совершенно пустой перрон вокзала, да и в зале ожидания никого не было. Отсутствовал и медный колокол. В былые годы начальник вокзала в красной фуражке и белых перчатках звонил в него, извещая об отправлении поезда. И только одинокий паровоз-монумент стоял на пьедестале.

Я подумал:
– Это памятник не только белевским железнодорожникам, для меня это память о моем деде – машинисте паровоза.
Я попросил оператора снять меня на фоне этого паровоза. Это станет символическим кадром о времени и судьбе поколений.
Покидая Белев, мы остановились на мосту через реку Оку. Оператор Ахмат поставил камеру на штатив. Перед нами открылась панорама города с его бывшей Свято-Введенской Макариевской Жабынской пустынью, Спасо-Преображенским монастырем, ныне действующим кафедральным собором Белева церковью Рождества Пресвятой Богородицы.
Я сказал оператору:
– Заверши панораму, взяв в кадр железнодорожный мост через Оку.
Оператор задержал в кадре таящую в дымке ажурную арку железнодорожного моста.
Я объяснил:
– Отступая из Белева, немецкие войска решили уничтожить мост, чтобы не дать возможность Красной Армии войти в город. Немецкие самолеты бомбили мост, но, ни одна бомба не попала в цель. Красавец-мост стал своеобразным символом мужества и стойкости древнего города Белева.

«Наш Изограф», № 9 2012

Дорогу осилит идущий

Юрий Борисович Леонов родился в Ленинграде, в 1952 году. Первое знакомство с родным городом-творением Петра Великого у подростка Юры Леонова состоялось на той улице, где он жил, в самом центре северной столицы, а если быть точным – с Бульвара Профсоюзов. Липовая аллея, разделившая бульвар надвое шеренгами вековых лип и была той первой дорогой – началом долгого пути познания в мир прекрасного. Школьник Юрий Леонов жадно впитывал изысканную красоту «застывшей музыки в камне»: классические формы и линии стройных зданий; череду колонн, увенчанных капителями; аркады зеркальных арочных окон, в которых отражались клубящиеся, белоснежные облака на фоне звонкой синевы неба. В начале шестидесятых годов Юрий уже точно выбрал свою судьбу – он станет архитектором! Увлечение рисованием привело в различные изостудии. С этого, пожалуй, и началась профессиональная подготовка будущего художника, получившего высшее, художественное образование. Он стал завсегдатаем Эрмитажа и Русского музея. Особенно волновали его полотна старых русских мастеров. Посещение Русского музея начиналось со второго этажа, где Юрий подолгу стоял у работ Бруни, Брюллова, Флавицкого, Семирадского, Айвазовского. Это была восхитительная прелюдия, после которой он спускался на первый этаж, ступая по анфиладе залов, переходя от одного мастера к другому, погружаясь в мир любимых художников: Иванова, Саврасова, Репина, Сурикова, Левитана и Серова. Юрий Борисович вспоминает: «Я приходил к ним в гости, как приходят к старшим уважаемым наставникам за советом и моральной поддержкой, заряжался энергетикой их гениального таланта».
Кто тогда в Ленинграде не знал и не любил театр, что на Невском проспекте, да еще в таком красивом здании стиля «модерн», где на нижнем этаже, сверкая витринами, располагался гастроном «Елисеевский». Над ним, помещение «Театра Комедии», где работал знаменитый режиссер и художник Акимов, тот самый фантастически одаренный человек, соединивший в себе режиссера, театрального художника и плакатиста. Его афиши, плакаты к спектаклям уже тогда были признанными произведениями искусства. Юрий с большим интересом смотрел на эскизы декораций, костюмов и плакатов-афиш Акимова, выставленных в экспозиции театрального фойе. Тяга к плакатному искусству уже давно и крепко засела в сознании художника. «Не помню, кто первый подсказал мне, что у Акимова есть ученик и продолжатель его традиций, уже известный тогда плакатист Левон Ервандович Айрапетянц. Собрал я свои рисунки, акварели, плакаты и с надеждой отправился в Школу плаката Л. Е. Айрапетянца, куда и был принят. Учеба в школе плаката дала мне возможность познать суть этого жанра, который служит не только инструментом пропаганды и агитации – воспитания человека, но и является одним из видов изобразительного искусства». Теперь, уже студиец Школы плаката, Юрий Леонов активно участвует на выставках не только станковой графики, но и плаката. Острота композиции, оригинальность раскрытия темы скупыми выразительными средствами приносят автору успех. Работы молодого художника публикует пресса, и даже приобретаются в Государственный Русский музей и в ряд других музеев. Некоторые из них отмечаются почетными грамотами и дипломами. Плакаты и графические станковые листы экспонируются на зарубежных выставках и там же оседают в музеях. Музей живописи – Англия, Манчестер. Музей плаката – США, Чикаго. Музей графики – Япония, Осака. Мемориальный музей – «Освенцим» (Польша).
В начале 80-х годов Юрий Леонов переезжает в Москву, где начинается, а вернее продолжается его творческая карьера. Он возглавил редакцию «Общеполитического плаката» издательства «Плакат». Работа очень ответственная, отражающая политическую направленность нашей страны. Юрий Борисович включается в активную общественную жизнь. Время само требовало от художника занять гражданственную позицию патриота. Советский Союз распался, а с ним и Союз художников СССР, а с этим и искусство оказалось в сложном положении. Вот в это непростое время он много и плодотворно работает. На выставках экспонириуются все новые и новые плакаты, отражающие само острие жизни: на втором Биеннале в Таллине он награжден премией, на Биеннале в Варшаве занял третье место, на выставке плаката в Японии высоко отмечен его авторский плакат. Вскоре его приглашают на должность главного художника в Управление делами Президента Российской Федерации. Важность задач требует не только свободное владение компьютерной техникой, профессионализм, но и большой вкус и опыт художника при создании и воплощении графических работ: почетные грамоты, пригласительные билеты, поздравительные открытки, книги и альбомы, сувенирная продукция высокого уровня полиграфического исполнения.
После такой мощной стажировки, Юрий Борисович Леонов приходит в издательство «Наш Изограф» не только главным художником, но и директором. Этот коллектив уже 15 лет объединяет более пятисот художников Москвы, Подмосковья и России, выпускает книги, каталоги, альбомы, отмеченные премиями Правительства Москвы. Альбом «Храм Христа Спасителя», ряд художественных изданий по заказу Патриархии, Московской городской Думы, Конституционного Суда России, Правительства Московской области, уникальные художественные издания о Москве, многочисленные дизайнерские разработки, оформление книжной и журнальной продукции и т. д.
В Московском Союзе художников Юрия Борисовича выбирают в состав Правления секции «Плаката». Он награжден медалью «За вклад в искусство» и почетными грамотами Правительства РФ. И все эти годы продолжается творческая работа. Прежде всего, это выставки, где представлены плакаты, акварели, рисунки, а также живописные работы и пастели. Большим событием в жизни художника стало избрание его членом корреспондентом Международной академии творчества. И сегодня в своих творческих поисках художник проявляет исключительное усердие, стараясь найти и воплотить композиционные решения, доходчиво отразить свое мироощущение, понимание художественных задач.
Художник Юрий Борисович Леонов, в свои-55 лет полон физических сил, творческих замыслов, он продолжает тернистый, но прекрасный путь творца, путь в изобразительном искусстве. Пожелаем нашему другу и коллеге сохранить присущую его душевным качествам теплоту, открытость, отзывчивость. Доброго ему пути! Дорогу осилит идущий!

«Наш Изограф», № 12 (162), 2007, стр. 6-7

В гармонии мироздания

Художник-живописец Ирина Алавердова создает свои картины, наполненные цветомузыкой, словно маэстро за дирижерским пультом большого симфонического оркестра читая клавир, извлекает божественные звуки музыки, воплощая их в гармонию цвета. Это ощущение не покидает нас, когда вглядываешься в живописный цикл ее произведений с поэтическим названием «Березовый клавир Баха». Читая колористический клавир, мы слышим и видим «Прелюдию и фугу си мажор, фугу до минор, фугу до-диез мажор», звучание красок мы ощущаем в музыкальной палитре художника. Картины Ирины Алавердовой можно смотреть и слушать, они наполнены правдой, искренностью, чувственной сексуальностью. О чем свидетельствуют ее пейзажи-фантазии: «Первый луч», «Спираль. Начало. Восход», «Золото неба», «Спираль небес» … и мощный взрыв тысяч солнц пронзает слоистое пурпурно-фиолетовое небо, круговые всполохи ныряют в океан, создавая ощущение сотворения мира – «Янтарных солнц, просвеченных сквозь просинь…». И совершенно иное восприятие в работах: «Спираль. Развитие. Зенит», «Спираль. Вторая фаза зенита», где смелые, почти геометрической формы лучи «Амон-Ра» – Солнца, закрученные в тугую спираль, придают композициям динамику сложного спектра всей цветовой гаммы. Экспрессия в горизонтальных линий Земли, Воды, Неба, просвеченных радужными лучами Солнца, предают остроту всей композиции, противопоставляя горизонтали вертикалям, все это в нежных нюансах цветовой гармонии. Это же можно сказать и о работах «В волокнах льна златиться бледный круг…», «Солнце. Небо. Вода. Облака». Ярким аккордом звучат: «Шар мироздания», «Око восхода». Жизнеутверждающая вечность бытия одновременно с той хрупкостью мироздания, на гране которой зиждется земная жизнь с ее обитателями. Такие картины заставляют задуматься о том, сколь легко – ранимы отношения природы и человека.
От глобального, философского осмысливания мироздания, художник погружает нас в прекрасный мир великих городов: Москвы, Парижа, Петербурга. Архитектура – застывшая музыка. Ирина Алавердова, словно невидимый гид, ведет нас по пустынным проспектам, площадям, каналам и паркам. Мы, вместе с автором, то парим над Сеной Парижа, то над каналами Петербурга, то резко проносимся под мостом Лебяжей канавки, где по правую руку угадывается Летний сад, а по левую – Марсово поле, и вот мы уже стремительно мчимся по Дворцовой набережной Петербурга и попадаем на Парижскую набережную, с ярко освещенными солнцем фасадами домов, растворяющихся в сиреневой дали. И снова мажорный аккорд в передаче московских пейзажей, в их своеобразной архитектонике, присущей русскому градостроению. Все это можно увидеть и почувствовать в композициях: «Новодевичий монастырь вечером», «Каменный цветок», «Огни Москвы».
Древняя Армения представлена Алавердовой органным звучанием ритмических вертикалей: триптих «Ахпадский монастырь». Ностальгией пронизаны лирические пейзажи Армении с ее пластичными горными хребтами, зелеными долинами, наполненными солнечным воздушным дрожанием, погружающим все в горный воздух древнего, но всегда молодого Аястана.
Но вернемся в выставочные залы и всмотримся в живописные полотна Алавердовой, мысленно вслушаемся в божественную музыку Баха. Мелодию продолжает буйство цвета в картинах проекта «Березовый клавир Баха». Он не иллюстрирует гениального Баха, скорее интерпретирует, переводит музыкальный язык на язык живописи. Художник использует всю палитру цвета, острую оригинальную композицию березовой аллеи, выстраивая ее в глубину картинной плоскости, давая возможность свету окутать прозрачным, звенящим, воздухом. Мы идем этой аллеей и кроны над нами меняются в цветовой гармонии, согласно времен года, от раскаленного солнечного лета, до зимнего холодного солнцестояния. Январь, контрапунктом художник смело использует горячий кадмий на фоне зеленовато-голубых холодных тонов, что усиливает звучание музыки и цвета. Март, апрель, живописец решает широко изысканно нежным письмом, передавая чувственное волнение счастья увиденного.
Сложными, порой извилистыми путями формируется индивидуальный почерк художника, самобытные средства выражения, его кругозор, пытливый взгляд становится острее, палитра очищается, и краски буквально пылают на вдохновенных холстах – именно так живет, и несет свой тяжкий крест познания молодая, красивая и талантливая Ирина Алавердова. Она в начале успешного пути и первые значительные награды на вернисажах в России и дальнем зарубежье не вскружили голову мастеру, скорее подогрели желание работать над новыми проектами, создавать произведения глубокого, философского содержания, волнительным, эмоциональным наполнением.
Персональная выставка Ирины Алавердовой, действительного члена Международной академии творчества и Европейской академии естественных наук, призера национального кубка Монако, международной выставки в Ницце, лауреата имени В. Попкова, медалист «Меценаты столетия», «Леонардо да Винчи», «В. Гете».
Сегодня, художник-москвичка, Ирина Аловердова представляет свой новый проект «Березовый клавир Баха» на Старом Арбате, в залах Государственного музея А. С. Пушкина. Это событие в художественной жизни столицы.

«Наш Изограф», № 4 (178), 2009, стр. 14-15

Публикации

Земля золотого граната. Туркмения в русской поэзии, прозе и живописи. Литературно-художественный альманах. Москва, 2011. 24 репродукции живописных полотен В. А. Артыкова
В. А. Артыков. Страничка из дневника. Встреча в Манеже. Стр. 8-9. «Наш Изограф», № 3, 2011
В. А. Артыков. Страничка из дневника. «О возраст осени! Он мне дороже юности и лета…». Стр. 6-9. «Наш Изограф», № 4, 2011
В. А. Артыков. Интернациональная группа. 1988 г. «Юный художник», № 4, 2011
В. А. Артыкова. Главный консультант. Альбом «Петр Котов». Стр. 33-36. «АПЛИТ», 2010